Действия николая 1. Николай I Павлович

Император Николай 1-й родился 25 июня (6 июля) 1796 г. Он был третьим сыном Павла 1-го и Марии Федоровны. Получил неплохое образование, но не признавал гуманитарных наук. Был сведущ в военном искусстве и фортификации. Хорошо владел инженерным делом. Однако, несмотря на это, царь не был любим в армии. Жестокие телесные наказания и холодность привели к тому, что в солдатской среде закрепилось его прозвище Николай Палкин.

В 1817 г. Николай женился на прусской принцессе Фредерике-Луизе-Шарлотте-Вильгельмине.

Александра Федоровна, жена Николая 1-го, обладающая удивительной красотой, стала матерью будущего императора - Александра 2-го .

Николай 1-й вступил на престол после смерти своего старшего брата Александра 1-го. Константин, второй претендент на престол, отрекся от своих прав еще при жизни старшего брата. Николай 1-й не знал об этом и сначала присягнул на верность Константину. Позже этот короткий период будет назван междуцарствием. Хотя манифест о вступлении на престол Николая 1-го был издан 13 (25) декабря 1825 г, юридически правление Николая 1-го началось 19 ноября (1 декабря). И первый же день омрачился на Сенатской площади. Восстание было подавлено, а его руководители - казнены в 1826 г. Но царь Николай 1-й увидел необходимость реформирования общественного строя. Он решил дать стране четкие законы, опираясь при этом на чиновничество, поскольку доверие к дворянскому сословию было подорвано.

Внутренняя политика Николая 1-го отличалась крайним консерватизмом. Малейшие проявления свободомыслия подавлялись. Он всеми силами защищал самодержавие. Тайная канцелярия под руководством Бенкендорфа занималась политическим сыском. После выхода в 1826 г. цензурного устава под запретом оказались все печатные издания с малейшей политической подоплекой. Россия при Николае 1-м довольно сильно напоминала страну эпохи .

Реформы Николая 1-го отличались ограниченностью. Законодательство было упорядочено. Под руководством начался выпуск Полного собрания законов Российской империи. Киселев проводил реформу управления государственными крестьянами. Крестьяне наделялись землями при переселении в необжитые районы, в деревнях строились медпункты, внедрялись новшества агротехники. Но это происходило силовыми методами и вызывало резкое недовольство. В 1839-1843 гг. была проведена и финансовая реформа, установившая соотношение между серебряным рублем и ассигнацией. Но вопрос о крепостном праве остался неразрешенным.

Внешняя политика Николая 1-го преследовала те же цели, что и политика внутренняя. При царствовании Николая 1-го Россия боролась с революцией не только внутри страны, но и вне ее пределов. В 1826-1828 гг. по результатам русско-иранской войны к территории страны была присоединена Армения. Николай 1-й выступал с осуждением революционных процессов в Европе. В 1849 г. он направил армию Паскевича для подавления венгерской революции. В 1853 г. Россия вступила в

Доктор исторических наук М. РАХМАТУЛЛИН

Склонность царя к игре, к маскам, определяемым конъюнктурой, отмечают многие современники. В начале 30-х годов Николай I даже оправдывался перед светом: "Знаю, что меня считают за актера, но я человек честный и говорю, что думаю". Возможно, порой так и было. Во всяком случае, действовал он, четко сообразуясь со своими установками. Осмысляя услышанное на допросах декабристов, он сказал брату Михаилу: "Революция на пороге России, но, клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни, пока, Божиею милостью, я буду императором".

"ОЧИСТИЛ ОТЕЧЕСТВО ОТ СЛЕДСТВИЙ ЗАРАЗЫ"

Санкт-Петербург. Английская набережная - вид с Васильевского острова.

Стрелка Васильевского острова - от спуска к Неве на Дворцовой набережной. Акварель Бенжамена Патерсена. Начало XIX века.

Николай I - всероссийский самодержец (1825-1855).

Литературный обед в книжной лавке А. Ф. Смирдина. А. П. Брюллов. Эскиз титульного листа к альманаху "Новоселье". Начало 30-х годов XIX века.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Не успела успокоиться волна общественного потрясения после жестоких приговоров декабристам, как новое волнение охватило Петербург и Москву. За мужьями в Сибирь стали уезжать жены декабристов. Среди первых были М. Н. Волконская, А. Г. Муравьева, А. В. Розе

Бал у княгини М. Ф. Барятинской. Рисунок сделан князем Г. Г. Гагариным, известным в свое время художником-любителем. 1834 год.

Александр Христофорович Бенкендорф - начальник Третьего отделения. 1839 год.

Сергей Семенович Уваров - министр просвещения. 1836 год.

Министр иностранных дел Карл Васильевич Нессельроде. 30-е годы XIX века.

Мундиры (колеты) рядовых лейб-гвардии Конного полка (слева), лейб-гвардии Гренадерского полка (справа) и лейб-гвардии Московского полка. В таком виде эта форма перешла от Александра I к Николаю I.

Именно под впечатлением дня 14 декабря и выяснившихся при допросах декабристов обстоятельств Николай I был обречен взять на себя роль "душителя революций". Вся его последующая политическая линия - оправдание тезиса, провозглашенного в манифесте, обнародованном по завершении процесса над декабристами, что суд над ними "очистил отечество от следствий заразы, столько лет среди его таившейся". Но в глубине души уверенности, что "очистил", все же нет, и одним из первых шагов в начале царствования Николая I стало учреждение (25 июня 1825 года) Корпуса жандармов и преобразование Особой канцелярии МВД в Третье отделение собственной канцелярии. Во главе его встал преданный А. Х. Бенкендорф. Цель - охрана режима, предотвращение любых попыток изменить самодержавный строй. Сфера деятельности новообразованного органа тайной полиции охватывала практически все стороны жизни страны, ничто не могло пройти мимо бдительного ока шефа жандармов и самого императора, любившего, как он признавался, доносы, но презиравшего доносчиков.

По донесениям массы "слушающих и подслушивающих" (А. И. Герцен) на всей огромной территории страны начальник Третьего отделения с благословения царя "судил все, отменял решения судов, вмешивался во все". Как писал наблюдательный современник, "то был произвол во всем широком значении этого слова... Вообще, если русское общество относилось к чему-нибудь с единодушным порицанием, то это к Третьему отделению и всем лицам... к нему причастным". В обществе стали гнушаться даже простым знакомством с теми, кто носил синий мундир.

В череду охранительных мер органично вписывается и Цензурный устав 1826 года, названный современниками "чугунным". Суровость его 230 (!) параграфов, по оценкам некоторых цензоров, такова, что "если руководствоваться буквой устава, то можно и "Отче наш" истолковать якобинским наречием". И здесь нет преувеличения. Так, утверждая к печати обычную поваренную книгу, цензор потребовал от составителя снять слова "вольный дух", хотя дух этот не шел дальше печи. Подобного рода вздорные придирки бесчисленны, ибо цензоры боятся допустить малейший промах.

Следующий шаг к ограждению общества от "вреда революционной заразы" - появление в августе 1827 года царского рескрипта об ограничении образования детей крепостных. Для них отныне оставались только приходские училища, доступ же в гимназии и в "равные с оными по предметам преподавания места" теперь перед крестьянскими детьми наглухо закрыт. Не бывать новым Ломоносовым! Как писал историк С. М. Соловьев, Николай I "инстинктивно ненавидел просвещение, как поднимающее голову людям, дающее им возможность думать и судить, тогда как он был воплощение: "Не рассуждать!" Он на всю жизнь запомнил, как "при самом вступлении на престол враждебно его встретили люди, принадлежавшие к самым просвещенным и даровитым".

С революционными событиями 1830 года в странах Европы, и особенно с польским восстанием 1830-1831 годов, крамольная "зараза", которую царь поклялся не допустить в Россию, опять подошла к ее порогу. Следуют новые, превентивного характера, меры. В Государственный совет по велению Николая I вносится записка "О некоторых правилах для воспитания русских молодых людей и о запрещении воспитывать их за границей" - дикий с точки зрения соблюдения элементарных прав личности акт. И в феврале 1831 года принимается постановление: под угрозой лишения возможности вступать на государственную службу детей от 10 до 18 лет обучать только в России. "Исключения будут зависеть единственно от меня по одним самым важным причинам", - предупреждает Николай.

А между тем царя постоянно сверлит мысль о пагубном влиянии польского общества на дислоцированную в Польше российскую армию - оплот режима. И он в декабре 1831 года отправляет командующему войсками в Польше генерал-фельдмаршалу И. Ф. Паскевичу паническое письмо: "Наша молодежь между их соблазна и яда вольных мыслей точно в опасном положении; молю тебя, ради Бога, смотри, что делается, и не принимается ли зараза у нас. В сем наблюдении ныне состоит как твоя, так и всех начальников самая первая, важная, священная обязанность. Надо вам сохранить России верную армию; в долгой же стоянке память прежней вражды скоро может исчезнуть и замениться чувством соболезнования, потом сомнения и, наконец, желанием подражания. Сохрани нас от того Бог! Но, повторяю, в сем вижу крайнюю опасность".

Для подобных опасений есть конкретный повод. Во время восстания полякам досталось множество секретных документов, принадлежавших великому князю Константину, в спешке бежавшему из Варшавы, и его советнику Н. Н. Новосильцеву. В их числе и так называемая "Государственная уставная грамота" - проект конституции для России. Поляки напечатали ее на французском и русском языках, она продавалась во всех книжных магазинах города, когда русская армия вошла в Варшаву. "Напечатание сей бумаги крайне неприятно, - пишет Николай I Паскевичу. - На 100 человек наших молодых офицеров 90 прочтут, не поймут или презрят, но 10 оставят в памяти, обсудят и главное - не забудут. Это пуще всего меня беспокоит. Для того столь желательно мне, как менее возможно продержать гвардию в Варшаве... Начальникам велеть обращать самое бдительное внимание на суждения офицеров".

Вот чем обернулись выказываемые в обществе восторги по поводу того, что с "новым царствованием повеяло в воздухе чем-то новым, что Баба-яга назвала бы русским духом", что "начался поворот русской жизни к ее собственным истокам". Этот пресловутый "русский дух" постепенно приобретал характер идеологического занавеса, все более отделяющего Россию от Европы.

ДВА МИРА: РОССИЯ И ЕВРОПА

Царствование Николая I, - пишет известный историк конца XIX - начала ХХ века А. Е. Пресняков, - золотой век русского национализма". И имеет полное на то основание, ибо в Николаевскую эпоху "Россия и Европа сознательно противопоставлялись друг другу, как два различных культурно-исторических мира, принципиально разных по основам их политического, религиозного, национального быта и характера". Следствие не замедлило явиться. В начале 30-х годов обществу была представлена так называемая теория "официальной народности". Ее создание традиционно связывают с именем министра народного просвещения С. С. Уварова, автора известной триады - "православие, самодержавие, народность", которая и должна была стать "последним якорем спасения" от "революционной заразы". Именно на этих понятиях, считал Уваров, нужно строить воспитание подрастающего поколения, подчинив им литературу, искусство, науку и просвещение. Николай I с удовлетворением воспринял идею Уварова и стал активно проводить ее в жизнь.

Можно быть уверенным, сколь по душе пришлись самодержцу и слова Н. М. Карамзина, воспевавшего в труде "О древней и новой России" "старое доброе русское самодержавие": "У нас - не Англия, мы столько веков видели судью в монархе и добрую волю его признавали вышним уставом... В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит и любовь первых приобретает страхом последних... В монархе российском соединяются все власти, наше правление есть отеческое, патриархальное".

Николай I искренне убежден: самодержавие, без которого нет подлинной власти, ему даровано свыше, и он делает все для его сохранения. Чтобы замедлить "умственное движение" в российском обществе, император прежде всего ограничивает возможность выезда россиян в "чужие края". В апреле 1834 года установлен срок пребывания за границей российских подданных: для дворян - пять лет, а для прочих сословий - три года. Через несколько лет значительно повышена пошлина при оформлении заграничных паспортов. Затем в 1844 году вводится возрастной ценз - отныне лица моложе 25 лет не могут выехать за рубеж. Последнюю меру государь вынашивал долго. Еще осенью 1840 года у него состоялся примечательный разговор с бароном М. А. Корфом, только что вернувшимся из заграничной поездки:

Много ли ты встречал в чужих краях нашей молодежи?

Чрезвычайно мало, государь, почти никого.

Все еще слишком много. И чему им там учиться?

Мотив недовольства тем, что "еще слишком много", страшен своей откровенностью - отлучить нацию от общеевропейской культуры. "Чему им там учиться? - деланно вопрошал царь. - Наше несовершенство во многом лучше их совершенства". Но это всего лишь прикрытие. На самом деле Николай I боялся повторного внесения в страну того "революционного духа", который внушил "злодеям и безумцам", заразившимся "в чужих краях новыми теориями", мечту о революции в России. Вновь и вновь перед Николаем встает тень событий 14 декабря 1825 года. Именно поэтому каждый раз, "когда шло дело о заграничных отпусках", близкие к императору лица отмечают у него "проявление дурного расположения духа".

И снова в Петербург приходит весть о революционных событиях 1848 года в Европе. Информация настолько оглушила государя, что он яростно напустился на камердинера императрицы Ф. Б. Гримма за то, что он смел читать ей в тот момент "Фауста" Гёте: "Гёте! Эта ваша гнусная философия, ваш гнусный Гёте, ни во что не верующий - вот причина несчастий Германии! ... Это ваши отечественные головы - Шиллер, Гёте и подобные подлецы, которые подготовили теперешнюю кутерьму".

Гнев императора понятен, он опасается подобной "кутерьмы" в России. И напрасно. Подавляющая часть населения Российской империи отнеслась к событиям в Европе с абсолютным равнодушием. И все же в апреле 1848 года царь дает указание учредить "безгласный надзор за действиями нашей цензуры" - основного барьера на пути проникновения в страну революционной крамолы. Поначалу двойной надзор - до печати и после - учреждают над одной периодикой, но затем его распространяют на все книгоиздание. Вот строки из царского напутствия специально созданному секретному комитету под председательством Д. П. Бутурлина: "Как самому мне некогда читать все произведения нашей литературы, то вы станете делать это за меня и доносить мне о ваших замечаниях, а потом мое уже дело будет расправляться с виновными".

Цензор А. В. Никитенко, отличавшийся долей либерализма, записывает в то время в своем "Дневнике": "Варварство торжествует дикую победу над умом человеческим". Для России наступает семилетний период мрачной реакции.

Цензурой дело не ограничивается. С мая 1849 года для всех российских университетов установлен "комплект студентов" - не более 300 человек в каждом. Результат впечатляет: в 1853 году на 50 миллионов населения страны студентов всего лишь 2900 человек, то есть почти столько же, сколько в одном Лейпцигском университете. Принятый еще раньше (в 1835 году) новый университетский устав ввел в университетах "порядок военной службы... чиноначалие" и резко ограничил автономию университетов.

Когда в мае 1850 года министром народного просвещения был назначен князь П. А. Ширинский-Шихматов, слывший за "человека ограниченного, святошу, обскуранта", это вызвало неудовольствие даже среди "людей самых благонамеренных". Острословы тут же переиначили фамилию нового министра на Шахматова и говорили, что с его назначением министерству и просвещению в целом "дан не только шах, но и мат". Что толкнуло царя к выбору столь одиозной в глазах общества личности? То была записка, поданная Шихматовым на высочайшее имя, о необходимости преобразования преподавания в университетах таким образом, чтобы "впредь все положения и выводы науки были основываемы не на умствованиях, а на религиозных истинах, в связи с богословием". И вот уже в университетах запрещено чтение лекций по философии и государственному праву, а преподавание логики и психологии поручено профессорам богословия...

Во избежание "умственного брожения" в обществе один за другим закрывают журналы прогрессивной ориентации: "Литературную газету" А. А. Дельвига, "Московский телеграф" Н. А. Полевого, "Европеец" П. В. Киреевского, "Телескоп" Н. И. Надеждина (после опубликования "Философического письма" П. Я. Чаадаева). Об открытии же новых изданий не идет и речи. Так, на ходатайство "западника" Т. Н. Грановского о разрешении журнала "Московское обозрение" летом 1844 года Николай I ответил коротко и ясно: "И без нового довольно".

За время своего правления Николай I уничтожает с таким трудом достигнутую его предшественниками на троне веротерпимость, устраивает беспримерные гонения на униат и раскольников. Строилось полицейское государство.

"ВСЕ ДОЛЖНО ИДТИ ПОСТЕПЕННО..."

В исторической литературе широко распространено мнение, что в 30-летнее царствование Николая I в центре его внимания оставался крестьянский вопрос. При этом обычно ссылаются на девять созданных по воле самодержца секретных комитетов по крестьянскому делу. Однако никаких позитивных результатов строго засекреченное от общества келейное рассмотрение самого злободневного для страны вопроса заведомо не могло дать и не дало. Поначалу надежды еще связывали с первым секретным комитетом, позже названным Комитетом 6 декабря 1826 года. Его члены - важные государственные мужи: от умеренного либерала М. М. Сперанского до ярого реакционера П. А. Толстого и неуступчивых, твердолобых консерваторов - Д. Н. Блудова, Д. В. Дашкова, И. И. Дибича, А. Н. Голицына, И. В. Васильчикова. Комитет возглавлял во всем готовый угождать царю председатель Государственного совета В. П. Кочубей.

Цель сего синклита была высока: изучить найденное в кабинете покойного Александра I немалое число проектов по изменению внутреннего устройства государства и определить, что "ныне хорошо, чего оставить нельзя и чем заменить". Любопытно, но руководством для членов Комитета по прямому указанию Николая I будто бы должен был служить "Свод показаний членов злоумышленного общества о внутреннем состоянии государства", составленный правителем дел Следственного комитета над декабристами А. Д. Боровковым. Свод отражал главное из критики декабристами существовавшей системы: губительное для России сохранение крепостного права, беззаконие, творящееся в судах и иных присутственных местах, повсеместное воровство, взяточничество, хаос в администрации, законодательстве и прочее, прочее.

В литературе с давних пор живет запущенная В. П. Кочубеем и развитая затем историком Н. К. Шильдером легенда о том, что Свод стал едва ли не повседневным руководством к действию императора. "Государь, - говорил Кочубей Боровкову, - часто просматривает ваш любопытный свод и черпает из него много дельного; да и я часто к нему прибегаю". Итог деятельности Комитета 1826 года известен: он тихо "умер" в 1832 году, не проведя в жизнь ни одного проекта. На деле же комитет прекратил свою деятельность еще в конце 1830 года - тогда, на фоне тревожных событий в Польше, "вдруг" выяснилось, что России и ее новому императору реформы не нужны вовсе.

Кстати, всерьез решать крестьянский вопрос не жаждал и его либеральный на первых порах старший брат. "Александр, - замечает А. И. Герцен, - обдумывал двадцать пять лет план освобождения, Николай приготовлялся семнадцать лет, и что же выдумали они в полстолетия - нелепый указ 2 апреля 1842 года об обязанных крестьянах". "Нелепый" прежде всего потому, что указ, устраняя "вредное начало" александровского закона 1803 года о свободных хлебопашцах, гласил: "Вся без исключения земля принадлежит помещику; это вещь святая, и никто к ней прикасаться не может". Какие уж тут реформы! Но он "нелепый" и по другой причине: проведение его в жизнь отдано на волю тех помещиков, которые сами того пожелают... В царствование Николая I появился и еще один мертворожденный указ (от 8 ноября 1847 года), по которому крестьяне продаваемых с торгов имений теоретически могли их выкупить и стать, таким образом, свободными, но по чрезвычайной бедности своей сделать этого реально не могли.

Поэтому говорить можно лишь о косвенном влиянии подобных мер на подготовку общественного мнения к решению крестьянского вопроса. Сам Николай I руководствовался в этом деле постулатом, четко сформулированным им 30 марта 1842 года на общем собрании Государственного совета: "Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным". Он выступал лишь за то, чтобы "приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей... все должно идти постепенно и не может и не должно быть сделано разом или вдруг".

Мотив, как видим, старый, берущий начало от его бабки, тоже ограничившейся осуждением "всеобщего рабства" и тоже ратовавшей за постепенность. Но Екатерина II имела все основания бояться своего сановного окружения, чтобы приступить к реальным шагам для ликвидации рабства. Всерьез объяснять позицию Николая I в пору его наивысшего могущества все тем же "бессилием перед крепостническими убеждениями высших сановников" (будто при Александре II было по-другому) едва ли правомерно.

Так в чем же тогда дело? Царю Николаю не достало политической воли и обыкновенной решимости? И это в то время, как А. Х. Бенкендорф не уставал предупреждать своего патрона, что "крепостное право - пороховой погреб под государством"? Тем не менее государь продолжал твердить свое: "Дать личную свободу народу, который привык к долголетнему рабству, опасно". Принимая депутатов петербургского дворянства в марте 1848 года, он заявил: "Некоторые лица приписывали мне по сему предмету самые нелепые и безрассудные мысли и намерения. Я их отвергаю с негодованием... вся без исключения земля принадлежит дворянину-помещику. Это вещь святая, и никто к ней прикасаться не может". Николай Павлович, отмечает великая княжна Ольга Николаевна в своих воспоминаниях, "несмотря на все свое могущество и бесстрашие, боялся тех сдвигов", которые могли произойти в результате освобождения крестьян. Как считают многие историки, Николай приходил в бешенство при одной мысли, "как бы общественность не восприняла отмену рабства как уступку бунтовщикам", с которыми он расправился в начале своего царствования.

ЗАКОНЫ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Но вот сфера деятельности, которая, пожалуй, удалась Николаю. На дворе третье десятилетие XIX века, а в России все еще действует свод законов, принятый при царе Алексее Михайловиче, - Соборное Уложение 1649 года. Главную причину неудач предыдущих попыток создать нормативное гражданское и уголовное законодательство Николай I верно усмотрел (скорее всего, с голоса М. М. Сперанского) в том, что "всегда обращались к сочинению новых законов, тогда как надо было сперва основать старые на новых началах". Поэтому, пишет Николай, "я велел собрать сперва вполне и привести в порядок те, которые уже существуют, а самое дело по его важности взял в непосредственное мое руководство".

Правда, и здесь самодержец идет не до конца. Из трех неразрывно связанных этапов кодификации законов, намеченных М. М. Сперанским, фактически возглавлявшим работу, Николай I оставил два: выявить все изданные до 1825 года после Уложения 1649 года законы, расположив их в хронологическом порядке, а затем на этой основе издать "Свод действующих законов" без внесения каких-либо значимых "исправлений и дополнений". (Сперанский предлагал провести подлинную кодификацию законодательства - создать новое, развивающее право Уложение, отсеяв все не отвечающие духу времени устарелые нормы, заменив их другими.)

Составление Полного собрания законов (ПСЗ) было завершено к маю 1828 года, а печатание всех 45 томов (с приложениями и указателями - 48 книг) закончено в апреле 1830 года. Грандиозный труд, по праву названный Николаем I "монументальным", включил в себя 31 тысячу законодательных актов. Тираж ПСЗ составил 6 тысяч экземпляров.

А к 1832 году был подготовлен "Свод законов" из 15 томов, который и стал действующим юридически-правовым нормативом Российской империи. При его составлении из него исключили все недействующие нормы, сняли противоречия и провели довольно большую редакционную работу. Так в первой половине XIX века сложилась система российского права (в основной своей части она функционировала вплоть до крушения империи в 1917 году). Работу над Сводом постоянно контролировал Николай I, а необходимые смысловые дополнения законов производились только с высочайшей санкции.

Свод разослали во все государственные учреждения и с 1 января 1835 года руководствовались только им. Казалось, что теперь в стране восторжествует законность. Но только казалось. Посетивший Россию в 1839 году в составе свиты принца А. Оранского полковник Фридрих Гагерн пишет о почти поголовной "продажности правосудия", о том, что "без денег и влияния не найдете для себя справедливости". Один из мемуаристов той поры описал типичный случай из жизни 40-х годов. Могилевскому губернатору Гамалею сказали, что приказание его не может быть исполнено, и сослались на соответствующую статью закона, тогда он сел на том "Свода законов" и, ткнув пальцем себя в грудь, грозно рыкнул: "Вот вам закон!"

Еще одно важнейшее в жизни страны событие - строительство и открытие в 1851 году железной дороги Петербург - Москва. И в этом следует отдать должное воле императора. Он решительно пресек явное и скрытое противодействие многих влиятельных лиц, среди них - министров Е. Ф. Канкрина и П. Д. Киселева. Николай I верно оценил значение дороги для экономического развития страны и всемерно поддерживал ее прокладку. (Правда, как свидетельствуют осведомленные современники, на затраченные при строительстве средства можно было бы довести дорогу до самого Черного моря.)

Россия нуждалась в дальнейшем быстром развитии сети железных дорог, однако дело наталкивалось на упорное нежелание Николая I привлечь к этому частный капитал - акционерный. Все отрасли экономики, считал он, должны быть в руках государства. И все же осенью 1851 года последовало царское повеление приступить к строительству железной дороги, связывающей Петербург с Варшавой. На этот раз государь исходил из соображений безопасности. "В случае внезапной войны, - говорил он, - при теперешней общей сети железных дорог в Европе Варшава, а оттуда и весь наш Запад могут быть наводнены неприятельскими войсками прежде, чем наши успеют дойти от Петербурга до Луги". (Как же сильно ошибся царь в определении места вторжения неприятельских войск!)

Что касается состояния экономики России в целом и отдельных ее отраслей, то они развивались по своим законам и достигли определенных успехов. Император, не обладавший достаточными экономическими знаниями и опытом, особо не вмешивался в хозяйственное управление государством. По свидетельству П. Д. Киселева, при обсуждении того или иного конкретного вопроса Николай I честно признавался: "Я этого не знаю, да и откуда мне знать с моим убогим образованием? В 18 лет я поступил на службу и с тех пор - прощай, ученье! Я страстно люблю военную службу и предан ей душой и телом. С тех пор как я нахожусь на нынешнем посту... я очень мало читаю... Если я и знаю что-то, то обязан этим беседам с умными и знающими людьми". Он убежден, что именно такие беседы, а не чтение книг "самое лучшее и необходимое просвещение", - тезис по меньшей мере спорный.

А насколько государь был "сведущ" в вопросах экономики, показывает тот факт, что, подходя, например, к финансовым вопросам, он полагал достаточным руководствоваться сугубо обывательским представлением: "Я не финансист, но здравый рассудок говорит мне, что лучшая финансовая система есть бережливость, этой системе я и буду следовать". К чему это привело, известно: после смерти Николая I на государстве висели огромные долги. Если Е. Ф. Канкрину, принявшему министерство в 1823 году, удавалось при тяжелейших внутренних и внешних условиях сохранять сбалансированный бюджет вплоть до своего ухода с должности по болезни - в 1844 году, - то при заместившем его бездарном Ф. П. Вронченко (по сути, бывшем лишь секретарем при императоре) уже в следующем году дефицит составил 14,5 миллиона рублей, а спустя пять лет - 83 миллиона. В ответ на беспокойство председателя Государственного совета и Комитета министров И. В. Васильчикова Николай I искренне недоумевал: "Откуда князя преследует вечная мысль о затруднительном положении наших финансов", говоря, что судить об этом - дело "не его, а императора". Примечательно - министру просвещения С. С. Уварову и министру юстиции В. Н. Панину он запомнился в роли "главного финансиста" тем, что "постоянно урезал бюджеты их министерств до минимума".

ЖРЕЦ САМОДЕРЖАВИЯ

Николай I твердо убежден: государство всесильно! Именно оно способно и должно выражать интересы общества - необходим лишь мощный централизованный аппарат управления. Отсюда то исключительное положение в системе органов государственной власти, которое занимала личная канцелярия монарха с пятью ее отделениями. Они, отмечают историки, "подмяли под себя и подменили собой всю исполнительную структуру власти в стране". Суть отношений общества и самодержца наилучшим образом определяет резолюция Николая I на одной из записок А. С. Меншикова: "Сомневаюсь, чтобы кто-либо из моих подданных осмелился действовать не в указанном мною направлении, коль скоро ему предписана моя точная воля". Слова эти точно выражают общую тенденцию к военизации государственного аппарата, начиная с самого верха, с Комитета министров.

В начале 40-х годов из тринадцати министров только трое имели гражданские чины, да и их Николай I терпел лишь потому, что не нашел им равноценной замены среди военных. В конце его царствования из 53 губерний 41 возглавляли военные. Императору по душе люди привычные к жесткой субординации, люди, для которых страшнее всего даже ненароком нарушить армейскую дисциплину. "По воцарении Николая, - писал С. М. Соловьев, - военный человек, как палка, как привыкший не рассуждать, но исполнять и способный приучить других к исполнению без рассуждений, считался лучшим, самым способным начальником везде; опытность в делах - на это не обращалось никакого внимания. Фрунтовики воссели на всех правительственных местах, и с ними воцарилось невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки".

Всеобщей милитаризации отвечало и расширение военного образования: при Николае открыто одиннадцать новых учебных заведений для детей дворян - кадетских корпусов, основаны три военные академии. И все из убеждения, что образцом идеально устроенного общества является дисциплинированная армия. "Здесь порядок, строгая безусловная законность, никакого всезнайства и противоречия, все вытекает одно из другого, - восторгался Николай I. - Я смотрю на человеческую жизнь только как на службу, так как каждый служит" (важно отметить, что под "всезнайством" разумелась самостоятельность мысли или деятельности).

Отсюда беспримерное увлечение властителя огромной империи определением покроя и цвета мундиров, форм и красочности киверов и касок, эполет, аксельбантов... Во время едва ли не ежедневных докладов П. А. Клейнмихеля (в 1837-1855 годах - председателя Особого комитета по составлению описания формы одежды и вооружения) они часами с наслаждением обсуждали все сии премудрости. Подобным забавам (иначе их и назвать нельзя) несть числа. Так, например, сам самодержец выбирал масти лошадей для кавалерийских частей (в каждой из них лошади обязательно только одной масти). Для достижения "однообразия и красоты фронта" Николай I лично распределял новобранцев по полкам: в Преображенский - с "лицами солидными, чисто русского типа", в Семеновский - "красивых", в Измайловский - "смуглых", в Павловский - "курносых", что подходило к "павловской шапке", в Литовский - "рябых" и т. д.

Погруженный в такие несуразные мелочи император и в своих министрах видел не государственных деятелей, а слуг в роли портных, маляров (с военным министром А. И. Чернышевым царь решает, в какой цвет красить солдатские койки), курьеров или, в лучшем случае, секретарей. По-другому и быть не могло, ибо в сознании "всероссийского корпусного командира" сложилось стойкое представление: разумная идея может исходить только от него, а все прочие лишь повинуются его воле. Он не мог понять, что движение подлинной жизни должно идти не сверху вниз, а снизу вверх. Отсюда его стремление все регламентировать, предписать для немедленного исполнения. Это, в свою очередь, определило его страсть окружать себя послушными и безынициативными исполнителями. Вот лишь один из многочисленных примеров, отлично подтверждающих сказанное. При посещении военного училища ему был представлен воспитанник с выдающимися задатками, способный на основе анализа разнородных фактов предвидеть развитие событий. По нормальной логике император должен быть рад иметь такого слугу отечества. Но нет: "Мне таких не нужно, без него есть кому думать и заниматься этим, мне нужны вот какие!" И указывает на "дюжего малого, огромный кус мяса, без всякой жизни и мысли на лице и последнего по успехам".

Дипломатический представитель Баварского королевства в России Оттон де-Брэ, внимательно наблюдавший за жизнью двора, отмечает, что все государственные сановники лишь "исполнители" воли Николая I, от них он "охотно принимал советы тогда, когда он их спрашивал". "Быть приближенным к такому монарху, - заключает мемуарист, - равносильно необходимости отказаться, до известной степени, от своей собственной личности, от своего я... Сообразно с этим в высших сановниках... можно наблюдать только различные степени проявления покорности и услужливости".

"В России нет больших людей, потому что нет независимых характеров", - горько замечал и маркиз де Кюстин. Подобное раболепие полностью отвечало царскому убеждению: "Там, где более не повелевают, а позволяют рассуждать вместо повиновения, - там дисциплины более не существует". Подобный взгляд вытекал из карамзинского тезиса: министры, поскольку они нужны, "долженствуют быть единственно секретарями государя по разным делам". Здесь особенно рельефно проявлялась осуждаемая еще Александром I (в его бытность либералом) сторона самодержавия: царские повеления следуют "более по случаям, нежели по общим государственным соображениям" и, как правило, не имеют "ни связи между собой, ни единства в намерениях, ни постоянства в действиях".

Более того, управление по личной воле Николай I считал прямым долгом самодержца. И не имело значения, были то дела, составляющие государственную важность или относящиеся к частному лицу. В любом случае решения по ним зависели от личного усмотрения и настроения государя, который иногда мог руководствоваться буквой закона, но чаще все же своим личным мнением: "Лучшая теория права есть добрая нравственность". Однако на публике монарх любил декларировать свою приверженность законам. Когда, к примеру, при личном обращении к государю просители говорили, что "довольно одного вашего слова, и это дело решится в мою пользу", Николай обычно отвечал: "Это правда, что одно мое слово может все сделать. Но есть такие дела, которых я не хочу решать по своему произволу".

На деле же право на решение любого дела он оставлял за собой, вникая в мельчайшие подробности повседневного управления. И отнюдь не шутил, когда единственно честными людьми в России признавал только себя и наследника престола: "Мне кажется, что во всей России только ты да я не воруем".

(Окончание следует.)

Николай Павлович Романов, будущий император Николай I, родился 6 июля (25 июня по ст. ст.) 1796 года в Царском Селе. Он стал третьим сыном императора Павла I и императрицы Марии Федоровны. Николай не был старшим сыном и поэтому не претендовал на престол. Предполагалось, что он посвятит себя военной карьере. В полугодовом возрасте мальчик получил звание полковника, а в три года уже щеголял в мундире лейб-гвардии Конного полка.

Ответственность за воспитание Николая и его младшего брата Михаила была возложена на генерала Ламздорфа. Домашнее образование заключалось в изучении экономики, истории, географии, юриспруденции, инженерного дела и фортификации. Особый упор делался на изучение иностранных языков: французского, немецкого и латыни. Гуманитарные науки особого удовольствия Николаю не доставляли, зато все, что было связано с инженерией и военным делом, привлекало его внимание. В детстве Николай овладел игрой на флейте и брал уроки рисования, и это знакомство с искусством позволило ему в будущем считаться ценителем оперы и балета.

В июле 1817 года состоялась свадьба Николая Павловича с принцессой Фридерикой Луизой Шарлоттой Вильгельминой Прусской, принявшей после крещения имя Александра Федоровна. И с этого времени великий князь стал активно принимать участие в обустройстве российского войска. Он заведовал инженерными частями, под его руководством создавались учебные заведения в ротах и батальонах. В 1819 году при его содействии были открыты Главное инженерное училище и школы гвардейских подпрапорщиков. Тем не менее в армии его недолюбливали за излишнюю педантичность и придирчивость к мелочам.

В 1820 году произошел поворотный момент в биографии будущего императора Николая I: его старший брат Александр I сообщил, что в связи с отказом престолонаследника Константина право на царствование переходит к Николаю. Для Николая Павловича новость стала шоком, он не был к этому готов. Несмотря на протесты младшего брата, Александр I закрепил это право специальным манифестом.

Однако 1 декабря (19 ноября по ст. ст) 1825 года император Александр I внезапно скончался. Николай вновь попытался отказаться от царствования и переложить бремя власти на Константина. Только после обнародования царского манифеста, указывающего наследником Николая Павловича, ему пришлось согласиться с волей Александра I.

Датой присяги перед войсками на Сенатской площади было назначено 26 декабря (14 декабря по ст. ст.). Именно эта дата стала определяющей в выступлении участников различных тайных обществ, вошедшем в историю как восстание декабристов.

План революционеров не был реализован, армия не поддержала восставших, и выступление было подавлено. После суда пять предводителей восстания были казнены, а большое количество участников и сочувствующих отправились в ссылку. Царствование Николая I началось очень драматично, но других казней за время его правления не было.

Венчание на царство состоялось 22 августа 1826 года в Успенском соборе Кремля, а в мае 1829 года новый император вступил в права самодержца Польского царства.

Первые шаги Николая I в политике были довольно либеральными: из ссылки вернулся А. С. Пушкин, наставником наследника стал В. А. Жуковский; о либеральных взглядах Николая говорит и то, что Министерство государственного имущества возглавил П. Д. Киселев, не сторонник крепостного права.

Тем не менее история показала, что новый император был ярым приверженцем монархии. Его главный лозунг, определяющий государственную политику, выражался в трех постулатах: самодержавие, православие и народность. Главное, к чему стремился и чего добивался Николай I своей политикой, - не создавать новое и лучшее, а сохранить и улучшить уже существующий порядок.

Стремление императора к консерватизму и слепому следованию букве закона привело к развитию еще большей бюрократии в стране. По сути, было создано целое бюрократическое государство, идеи которого продолжают жить до настоящего времени. Была введена жесточайшая цензура, создано подразделение Тайной канцелярии во главе с Бенкендорфом, которое вело политический сыск. Было налажено очень пристальное наблюдение за печатным делом.

В годы царствования Николая I некоторые изменения коснулись и существовавшего крепостного права. Стали осваиваться необработанные земли в Сибири и на Урале, крестьян отправляли на их подъем независимо от желания. На новых землях создавалась инфраструктура, крестьян снабжали новой агротехникой.

При Николае I была построена первая железная дорога. Колея российских дорог была шире европейских, что способствовало развитию отечественной техники.

Началась реформа финансов, которая должна была ввести единую систему исчисления серебряных монет и ассигнаций.

Особое место в политике царя занимало беспокойство о проникновении либеральных идей в Россию. Уничтожить всякое инакомыслие Николай I стремился не только в России, но и во всей Европе. Без русского царя не обходилось подавление всевозможных восстаний и революционных бунтов. В результате он получил заслуженное прозвище «жандарм Европы».

Все годы правления Николая I наполнены военными действиями за рубежом. 1826-1828 годы - Русско-персидская война, 1828-1829 годы - Русско-турецкая война, 1830 год - подавление русскими войсками Польского восстания. В 1833 году был подписан Ункяр-Искелесийский договор, который стал наивысшей точкой российского влияния на Константинополь. Россия получила право блокировать проход иностранных кораблей в Черное море. Правда, вскоре это право было утрачено в результате заключения Второй Лондонской конвенции в 1841 году. 1849 год - Россия активный участник подавления восстания в Венгрии.

Кульминацией царствования Николая I стала Крымская война. Именно она явилась крахом политической карьеры императора. Он не ожидал, что на помощь Турции придут Великобритания и Франция. Вызывала опасение и политика Австрии, недружелюбие которой вынуждало Российскую империю держать на западных границах целую армию.

В результате Россия потеряла влияние в Черном море, лишилась возможности строить и использовать на побережье военные крепости.

В 1855 году Николай I заболел гриппом, но, несмотря на недомогание, в феврале вышел на военный парад без верхней одежды… Скончался император 2 марта 1855 года.

Николай I Романов
Годы жизни: 1796–1855
Российский император (1825–1855 гг.). Царь Польский и великий князь Финляндский.

Из династии Романовых.

В 1816 году им совершено трёхмесячное путешествие по европейской
России, а с октября 1816г. по май 1817 г. путешествовал и жил в Англии.

В 1817 г. Николай Павлович Романов сочетался браком со старшей дочерью прусского короля Фридриха Вильгельма II принцессе Шарлотте Фредерике-Луизе, которая приняла в православии имя Александры Федоровны.

В 1819 г. его брат император Александр I сообщил, что наследник престола великий князь желает отречься от своего права престолонаследования, поэтому наследником предстоит стать Николаю как следующему по старшинству брату. Формально великий князь Константин Павлович отрёкся от своих прав на престол в 1823 г., так как он не имел детей в законном браке и был женат морганатическим браком на польской графине Грудзинской.

16 августа 1823 г. Александр I подписал манифест о назначении наследником престола своего брата Николая Павловича.

Однако тот отказался провозгласить себя императором до окончательного выражения воли старшего брата. Отказался признать завещание Александра, и 27 ноября все население было приведено к присяге Константину, и сам Николай Павлович присягнул Константину I как императору. Но Константин Павлович престола не принял, одновременно не желал и формально отречься от него в качестве императора, которому уже принесена присяга. Создалось двусмысленное и очень напряжённое положение междуцарствия, которое продолжалось двадцать пять дней, до 14 декабря.

Император Николай I

После смерти императора Александра I и отказа от престола великого князя Константина Николай все же был провозглашен императором 2 (14) декабря 1825 года.

К этому дню офицеры-заговорщики, которых стали позднее называть «декабристами», назначили мятеж с целью захвата власти, якобы защищая интересы Константина Павловича. Ими было решено, что войска блокируют Сенат, в котором сенаторы готовились к присяге, в помещение Сената ворвется революционная делегация в составе Пущина и Рылеева с требованием не присягать и объявить царское правительство низложенным и издать революционный манифест к русскому народу.

Восстание декабристов очень поразило императора и вселило в него страх к любым проявлениям свободомыслия. Восстание было жестко подавлено, а 5 его руководителей были повешены (1826 г.).

После подавления мятежа и широкомасштабных репрессий император централизовал административную систему, усилил военно-бюрократический аппарат, учредил политическую полицию (Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии) а также установил жесткую цензуру.

В 1826 г. вышел цензурный устав, прозванный «чугунным», согласно ему запрещалось печатать практически всё, что имело политическую подоплеку.

Самодержавие Николая Романова

Некоторые авторы прозвали его «рыцарем самодержавия». Твёрдо и яростно защищал устои самодержавного государства и яростно пресекал попытки изменить существующий строй. В период правления снова возобновились гонения на старообрядчество.

24 мая 1829 г. Николай Первый Павлович был коронован в Варшаве как король (царь) польский. При нем было подавлено Польское восстание 1830-1831 гг., в ходе которого он объявлялся повстанцами лишённым престола (Постановление о детронизации Николая I). После подавления восстания Царством Польским была утрачена самостоятельность, а сейм и армия были разделены на губернии.

Проводились заседания комиссий, которые были призваны облегчить положение крепостных крестьян, был введён запрет убивать и ссылать на каторгу крестьян, продавать их поодиночке и без земли, приписывать к вновь открываемым заводам. Крестьяне получили право на обладание частной собственностью, а также выкупаться из продаваемых имений.

Была проведена реформа управления государственной деревней и подписан «указ об обязанных крестьянах», который стал фундаментом отмены крепостного права. Но эти меры носили запоздалый характер и при жизни царя освобождение крестьян так и не произошло.

В России появились первые железные дороги (с 1837 г.). Из некоторых источников известно, что император познакомился с паровозами в 19-летнем возрасте во время поездки в Англию в 1816 г. Он стал стал первым русским кочегаром и первым русским, прокатившимся на паровозе.

Было введено имущественное попечительство над казенными крестьянами и статус обязанных крестьян (законы 1837–1841 гг. и 1842 г.), провел кодификацию российских законов (1833 г.), стабилизацию рубля (1839 г.), при нем основаны новые школы – технические, военные и общеобразовательные.

В сентябре 1826 г. император принял Пушкина, освобождённого им из михайловской ссылки, выслушал его признание в том, что 14 декабря Александр Сергеевич был с заговорщиками. После поступил с ним так: избавил поэта от общей цензуры (решил сам лично цензуровать его сочинения), поручил Пушкину подготовить записку «О народном воспитании», назвал его после встречи «умнейшим человеком России».

Однако царь никогда не доверял поэту, видя в нём опасного «вождя либералов», за великим поэтом велась полицейская слежка. В 1834 г. Пушкин был назначен камер-юнкером его двора, а роль, которую сыграл Николай в конфликте Пушкина с Дантесом, оценивается историками достаточно противоречиво. Существуют версии, что царь симпатизировал жене Пушкина и подстроил роковую дуэль. После гибели А.С. Пушкина была назначена пенсия его вдове и детям, однако царь стремился всячески ограничить память о нём.

Также обрёк на годы солдатчины арестованного за вольные стихи Полежаева, дважды приказал сослать на Кавказ М. Лермонтова. По его распоряжению закрыты журналы «Телескоп», «Европеец», «Московский телеграф».

Значительно расширил территорию России после войн с Персией (1826–
1828 гг.) и Турцией (1828–1829 гг.), хотя попытка сделать Черное море внутренним российским морем встретила активное сопротивление великих держав во главе с Великобританией. Согласно Ункяр-Искелесийскому договору 1833 года Турция обязывалась закрывать по требованию России черноморские проливы (Босфор и Дарданеллы) для иноземных военных судов (договор был отменен в 1841 г.). Военные успехи России вызвали негативную реакцию на Западе, потому что мировые державы не были заинтересованы в усилении России.

Царь хотел вмешаться во внутренние дела Франции и Бельгии после произошедших там революций 1830 года, однако Польское восстание помешало реализации его планов. После подавления польского восстания были отменены многие положения Польской конституции 1815 года.

Принимал участие в разгроме венгерской революции 1848–1849 гг. Попытка России, вытесненной с рынков Ближнего Востока Францией и Англией, восстановить свое положение в этом регионе привела к столкновению держав на Ближнем Востоке, которое и вылилось в Крымскую войну (1853–1856 гг.). В 1854 г. Англия и Франция вступили в войну на стороне Турции. Русская армия потерпела ряд поражений от бывших союзников и не смогла оказать помощи осажденному городу-крепости Севастополю. В начале 1856 года по итогам Крымской войны был подписан Парижский мирный трактат, самым тяжелым условием для России стала нейтрализация Чёрного моря, т.е. запрещение иметь здесь военно-морские силы, арсеналы и крепости. Россия стала уязвимой с моря и лишилась возможности вести активную внешнюю политику в этом регионе.

В период его царствования Россия участвовала в войнах: Кавказской войне 1817-1864 гг., Русско-персидской войне 1826-1828 гг., Русско-турецкой войне 1828-29 гг., Крымской войне 1853-56 гг.

В народе царь получил прозвище «Николай Палкин», потому что в детстве бил своих товарищей палкой. В историографии это прозвище утвердилось после рассказа Л.Н. Толстого «После бала».

Смерть царя Николая 1

Скоропостижно умер 18 февраля (2 марта) 1855 г. в разгар Крымской войны; по наиболее распространённой версии - от скоротечного воспаления лёгких (простудился незадолго до смерти, принимая военный парад в лёгком мундире) или гриппа. Император запретил делать себе вскрытие и бальзамировать своё тело.

Существует версия, что царь покончил с собой, выпив яд, по причине поражений в Крымской войне. После его смерти российский престол был унаследован сыном, Александром II.

Был женат 1 раз в 1817 г. на принцессе Прусской Шарлотте, дочери Фридриха Вильгельма III, получившей после перехода в православие имя Александра Фёдоровна. У них были дети:

• Александр II (1818-1881 гг.)
• Мария (6.08.1819-9.02.1876) , была замужем за герцогом Лейхтенбергским и графом Строгановым.
• Ольга (30.08.1822 - 18.10.1892), была замужем за королем Вюртембергским.
• Александра (12.06.1825 - 29.07.1844), замужем за принцем Гессен-Кассельским
• Константин (1827-1892)
• Николай (1831-1891)
• Михаил (1832-1909)

Личные качества Николая Романова

Вёл аскетический и здоровый образ жизни. Был верующим православным христианином, сам не курил и не любил курящих, не употреблял крепких напитков, много ходил пешком и занимался строевыми упражнениями с оружием. Отличался замечательной памятью и большой работоспособностью. Архиепископ Иннокентий писал о нем: «Это был… такой венценосец, для которого царский трон служил не возглавием к покою, а побуждением к непрестанному труду». По воспоминаниям фрейлины её императорского величества госпожи Анны Тютчевой любимой фразой была: «Я тружусь как раб на галерах».

Общеизвестной была любовь царя к справедливости и порядку. Лично бывал на военных строях, осматривал фортификационные сооружения, учебные заведения, государственные учреждения. Всегда давал конкретные советы по исправлению ситуации.

Обладал выраженной способностью формировать команду из талантливых, творчески одарённых людей. Сотрудниками Николая I Павловича были министр народного просвещения граф С. С. Уваров, полководец фельдмаршал светлейший князь И. Ф. Паскевич, министр финансов граф Е. Ф. Канкрин, министр государственных имуществ граф П. Д. Киселёв и др.

Рост царя составлял 205 см.

Все историки сходятся в одном: царь был несомненно яркой фигурой среди правителей-императоров России.

• Назначение наследника
• Восшествие на престол
• Теория официальной народности
• Третье отделение
• Цензура и новые школьные уставы
• Законы, финансы, промышленность и транспорт
• Крестьянский вопрос и положение дворян
• Бюрократия
• Внешняя политика до начала 1850-х годов
• Крымская война и смерть императора

1. Назначение наследника

Алоизий Рокштуль. Портрет великого князя Николая Павловича. Миниатюра с оригинала 1806 года. 1869 год Wikimedia Commons

В двух словах: Николай был третьим сыном Павла I и не должен был насле-довать престол. Но из всех сыновей Павла только у не-го родился сын, и во вре-мя царствования Александра I семья реши-ла, что наслед-ником должен быть именно Николай.

Николай Павлович был третьим сыном императора Павла I, и царствовать он, вообще говоря, был не должен.

Его к этому никогда и не готовили. Как большинство великих князей, Николай получил в первую очередь военное образование. Помимо этого, он увлекался естественными науками и инженерией, очень неплохо чертил, а вот гумани-тар-ные науки его не интересовали. Философия и политэкономия вообще про-шли мимо него, а из истории он знал только биографии великих правителей и полководцев, но не имел представления о причинно-следственных связях или исторических процессах. Поэтому с точки зрения образования к госу-дарствен-ной деятельности он был подготовлен плохо.

В семье к нему с самого детства относились не слишком серьезно: между Нико-лаем и его старшими братьями была огромная разница в возрасте ( был старше его на 19 лет, Константин — на 17), и к государственным делам его не привлекали.

В стране Николая знала практически только гвардия (поскольку в 1817 году он стал главным инспектором Корпуса инженеров и шефом лейб-гвардии Сапер-ного батальона, а в 1818 году — командиром 2-й бригады 1-й пехотной дивизии, в которую входили несколько гвардейских частей), и знала с плохой стороны. Дело в том, что гвардия вернулась из Заграничных походов русской армии, по мнению самого Николая, разболтанной, отвыкшей от строевой под-готовки и наслушавшейся вольнолюбивых разговоров, и он принялся ее дисциплини-ровать. Поскольку он был человеком суровым и очень вспыльчивым, это выли-лось в два больших скандала: сначала Николай перед строем оскорбил од-ного из гвардейских капитанов, а затем — генерала, любимца гвардии Карла Бистро-ма, перед которым ему в конце концов пришлось публично извиниться.

Но ни у кого из сыновей Павла, кроме Николая, не было сыновей. У Александра и Михаила (самого младшего из братьев) рождались только девочки, да и те рано умирали, а у Константина вообще не было детей — и даже если бы были, то они не могли бы наследовать престол, поскольку в 1820 году Константин всту-пил в морганатический брак Морганатический брак — неравнородный брак, дети от которого не получали права наследования. с польской графиней Грудзинской. А у Николая в 1818 году родился сын Александр, и это во многом предопределило дальней-ший ход событий.

Портрет великой княгини Александры Федоровны с детьми — великим князем Александром Николаевичем и великой княжной Марией Николаевной. Картина Джорджа Доу. 1826 год Государственный Эрмитаж / Wikimedia Commons

В 1819 году Александр I в беседе с Николаем и его супругой Александрой Федо-ров-ной сказал, что его преемником будет не Константин, а Николай. Но по-ско-ль-ку сам Александр еще надеялся, что у него родится сын, специального указа по этому поводу не было, и смена наследника престола осталась семейной тайной.

Даже после этого разговора в жизни Николая ничего не изменилось: он как был бригадным генералом и главным инженером российской армии, так и остался; ни к каким государственным делам Александр его допускать не стал.

2. Восшествие на престол

В двух словах: В 1825 году после неожиданной смер-ти Александра I в стране наступило междуцарствие. О том, что Александр на-звал наследником Николая Павловича, практически никто не знал, и сразу после смерти Александра мно-гие, в том числе сам Николай, принесли при-сягу Константину. Между тем Кон-стантин править не собирался; Николая не хотела видеть на троне гвардия. В результате цар-ствование Николая нача-лось 14 декабря с мя-тежа и пролития крови под-данных.

В 1825 году в Таганроге внезапно умер Александр I. В Петербурге о том, что трон унаследует не Константин, а Николай, знали только члены императорской семьи. И руководство гвардии, и генерал-губернатор Петербурга Михаил Ми-ло-радович не любили Николая и хотели видеть на троне Константина: он был их боевым товарищем, с которым они прошли Наполеоновские войны и Загра-ничные походы, и они считали его более склонным к реформам (действитель-ности это не соответствовало: Константин и внешне, и внутренне был похож на своего отца Павла, и поэтому ждать от него перемен не стоило).

В результате Николай присягнул Константину. В семье этого совершенно не поняли. Вдовствующая императрица Мария Федоровна упрекала сына: «Что сделали вы, Николай? Разве вы не знаете, что есть акт, который объявляет вас наследником?» Такой акт действительно существовал 16 августа 1823 года Александр I , в котором говорилось, что, по-скольку у императора нет прямого мужского наследника, а Константин Павлович выразил желание отречься от прав на престол (об этом Константин написал Александру I в письме еще в начале 1822 года), наслед-ни-ком объявляется великий князь Николай Павлович. Этот манифест не был обнаро-до-ван: он существовал в четырех экземплярах, которые в запечатанных конвертах храни-лись в Успенском соборе Кремля, Святейшем синоде, Государственном совете и Сенате. На конверте из Успенского собора Александр написал, что конверт следует раскрыть сразу после его смерти. , но хра-нился в тайне, и точного его содержания Николай не знал, поскольку никто его с ним заранее не ознакомил. Кроме того, этот акт не имел законной силы, по-тому что, согласно действовавшему павловскому закону о престолонаследии, власть могла передаваться только от отца к сыну или от брата к следующему за ним по старшинству брату. Для того чтобы сделать наследником Николая, Александр должен был вернуть закон о престолонаследии, принятый Петром I (по которому царствующий монарх имел право назначать себе любого преем-ника), но он этого не сделал.

Сам Константин находился в это время в Варшаве (он был главнокомандую-щим польскими армиями и фактическим наместником императора в царстве Поль-ском) и наотрез отказывался как занять престол (он боялся, что в этом случае его убьют, как отца), так и официально, по существующей форме, от не-го отречься.

Серебряный рубль с изображением Константина I. 1825 год Государственный Эрмитаж

Переговоры между Петербургом и Варшавой продолжались около двух недель, в течение которых в России было два императора — и в то же время ни одного. В учреждениях уже стали появляться бюсты Константина, и было напечатано несколько экземпляров рубля с его изображением.

Николай оказался в очень сложной ситуации, учитывая, как к нему относились в гвардии, но в итоге решился объявить себя наследником престола. Но поско-льку Константину уже присягнули, теперь должна была произойти перепри-сяга, а такого в истории России еще не было. С точки зрения даже не столько дворян, сколько гвардейских солдат, это было совершенно непонятно: один солдат сказал, что господа офицеры могут переприсягать, если у них имеется две чести, а у меня, говорил он, честь одна, и, один раз присягнув, второй раз я присягать не собираюсь. Кроме того, две недели междуцарствия дали воз-можность собрать свои силы .

Узнав о готовящемся мятеже, Николай решился объявить себя императором и провести 14 декабря переприсягу. В тот же день декабристы вывели гвар-дейские части из казарм на Сенатскую площадь — с тем, чтобы якобы защи-тить права Константина, у которого Николай отнимает престол.

Через парламентеров Николай попытался уговорить восставших разойтись по казармам, обещая сделать вид, что ничего не было, но они не расходились. Дело шло к вечеру, в темноте ситуация могла развиваться непредсказуемо, и выступление надо было прекратить. Решение это для Николая было очень сложным: во-первых, отдавая приказ открыть огонь, он не знал, послуша-ются ли его солдаты-артиллеристы и как на это отреагируют другие полки; во-вторых, таким образом он вступал на престол, пролив кровь своих поддан-ных, — помимо прочего, было совершенно непонятно, как на это посмотрят в Европе. Тем не менее в конце концов он отдал приказ о расстреле пушками каре восставших. Каре было сметено несколькими залпами. Сам Николай смо-треть на это не стал — он ускакал в Зимний дворец, к семье.

Николай I перед строем лейб-гвардии Саперного батальона во дворе Зимнего дворца 14 декабря 1825 года. Картина Василия Максутова. 1861 год Государственный Эрмитаж

Для Николая это было тяжелейшим испытанием, которое наложило очень сильный отпечаток на все его царствование. Он счел произошедшее промыс-лом Божьим — и решил, что призван Господом для борьбы с революционной заразой не только у себя в стране, но и вообще в Европе: декабристский заговор он считал частью общеевропейского.

3. Теория официальной народности

В двух словах: Основой российской государ-ствен-ной идеологии при Ни-ко-лае I стала теория офи-циальной народности, сформулированная мини-стром на-родного про-све-щения Уваровым. Уваров считал, что Россия, только в XVIII веке присоединив-шая-ся к семье европейских народов, является слиш-ком молодой страной, что-бы справиться с про-бле-мами и болезнями, пора-зившими другие европей-ские государства в XIX ве-ке, поэтому сейчас сле-до-вало на время задер-жать ее развитие, пока она не повзрослеет. Для воспи-тания общества он сфор-му-лировал триаду, которая, по его мнению, описывала важнейшие элементы «народного духа», — «Православие, самодер-жавие, народность». Нико-лай I воспри-нял эту триаду как универсальную, а не временную.

Если во второй половине XVIII века многие европейские монархи, в том числе Екатерина II, руководствовались идеями Просвещения (и выросшего на его основе просвещенного абсолютизма), то к 1820-м годам и в Европе, и в России философия Просвещения многих разочаровала. На передний план стали выхо-дить идеи, сформулированные Иммануилом Кантом, Фридрихом Шеллингом, Георгом Гегелем и другими авторами, впоследствии названные немецкой клас-сической философией. Французское просветительство говорило о том, что есть одна дорога к прогрессу, выложенная законами, человеческим разумом и про-свещением, и все народы, которые по ней пойдут, придут в конце концов к про-цветанию. Немецкие классики пришли к выводу, что единой дороги нет: у каж-дой страны своя дорога, которой руководит высший дух, или высший разум. Знание о том, что это за дорога (то есть в чем заключается «дух народа», его «исторические начала»), открывается не отдельному народу, а семье народов, связанных единым корнем. Поскольку все европейские народы происходят из одного корня греко-римской античности, им эти истины открываются; это «исторические народы».

К началу правления Николая Россия оказалась в довольно сложной ситуации. С одной стороны, идеи Про-све-щения, на основе которых прежде строилась политика правительства и про--екты реформ, привели к неудавшимся преоб-разованиям Александра I и восста-нию декабристов. С другой стороны, в рамках немецкой классической филосо-фии Россия оказывалась «неисторическим на-родом», поскольку ника-ких греко-римских корней у нее не было — а это зна-чило, что, несмотря на свою тысяче-летнюю историю, ей все равно суждено жить на обочине истори--ческой дороги.

Предложить решение удалось российским общественным деятелям, в том числе министру народного просвещения Сергею Уварову, который, будучи чело-веком александровского времени и западником, разделял основные положения немецкой классической философии. Он полагал, что до XVIII века Россия дей-ствительно была страной неисторической, но, начиная с Петра I, она присо-единяется к европейской семье народов и тем самым выходит на общеистори-ческую дорогу. Таким образом, Россия оказывалась «молодой» страной, которая семимильными шагами догоняет ушедшие вперед европейские государ-ства.

Портрет графа Сергея Уварова. Картина Вильгельма Августа Голике. 1833 год Государственный исторический музей / Wikimedia Commons

В начале 1830-х годов, глядя на очередную , Бельгий-скую революцию Бельгийская революция (1830) — восстание южных (преимущественно католических) про-винций Нидерландского королевства против доминировавших северных (протестантских), которое привело к возникновению Бельгий-ского королевства. и , Уваров решил, что если Россия будет следовать по европейскому пути, то ей неминуемо придется столкнуться и с ев-ропейскими проблемами. А поскольку преодолеть их она пока по своей моло-дости не готова, сейчас нужно сделать так, чтобы Россия не шагнула на этот гибельный путь, пока не будет в состоянии противостоять болезни. Поэтому первой задачей Министерства просвещения Уваров считал «подморозить Рос-сию»: то есть не полностью остановить ее развитие, но на время его задержать, пока русскими не будут усвоены некоторые установки, которые позволят в да-ль-нейшем избежать «кровавых тревог».

С этой целью в 1832-1834 годах Уваров сформулировал так называемую теорию официальной народности. В основе теории лежала триада «Православие, само-державие, народность» (парафраз оформившегося в начале XIX века военного лозунга «За веру, Царя и Отечество»), то есть три понятия, в которых, как он считал, заключается основа «народного духа».

По мнению Уварова, болезни западного общества произошли оттого, что европейское христианство раскололось на католичество и протестантизм: в протестантизме слишком много рационального, индивидуалистического, разобщающего людей, а католичество, будучи излишне доктринерским, не мо-жет противостоять революционным идеям. Единственная традиция, которой удалось сохранить верность настоящему христианству и обеспечить единство народа, — это русское православие.

Понятно, что самодержавие — единственная форма правления, которая может медленно и осторожно управлять развитием России, удерживая ее от роковых ошибок, тем более что российский народ никакого другого правления, кроме монархического, в любом случае не знал. Поэтому самодержавие находится в центре формулы: оно с одной стороны поддерживается авторитетом право-славной церкви, а с другой — традициями народа.

А вот что такое народность, Уваров нарочито не объяснял. Сам он считал, что, если оставить это понятие многозначным, на его основе смогут объединиться самые разные общественные силы — власти и просвещенная элита смогут най-ти в народных традициях наилучшее решение современных проблем Интересно, что если для Уварова понятие «народность» ни в коем случае не означало участия народа в самом управлении государ-ством, то славянофилы, которые в целом при-нимали предложенную им формулу, расста-вили акценты иначе: сделав ударение на сло-ве «народность», они стали говорить о том, что если православие и самодержавие не от-вечают народным чаяниям, то они должны меняться. Поэтому именно славянофилы, а не западники, очень скоро стали основны-ми врагами для Зимнего дворца: западники воевали на другом поле — их всё равно никто не понимал. Те же силы, которые принимали «теорию официальной народности», но бра-лись иначе ее толковать, воспринимались как го-раздо более опасные. .

Но если сам Уваров считал эту триаду временной, то Николай I воспринял ее как универсальную, поскольку она была емкой, понятной и полностью соот-ветствовала его представлениям о том, каким образом должна развиваться оказавшаяся в его руках империя.

4. Третье отделение

В двух словах: Основным инструментом, с помощью которого Николай I должен был контролировать все, что происходило в разных слоях общества, стало Тре-тье отделение Соб-ствен-ной Его Импера-тор-ского Величества канце-лярии.

Итак, Николай I оказался на престоле, будучи абсолютно убежденным в том, что самодержавие — единственная форма правления, способная привести Рос-сию к развитию и избежать при этом потрясений. Последние годы царство-вания его старшего брата казались ему слишком дряблыми и невразумитель-ными; управление государством, с его точки зрения, разболталось, и поэтому ему прежде всего нужно было взять все дела в свои руки.

Для этого императору был нужен инструмент, который позволил бы ему точно знать, чем живет страна, и контролировать все в ней происходящее. Таким инструментом, своего рода глазами и руками монарха, стала Собственная Его Императорского Величества канцелярия — и в первую очередь ее Третье отде-ление, которое возглавил генерал от кавалерии, участник войны 1812 года Александр Бенкендорф.

Портрет Александра Бенкендорфа. Картина Джорджа Доу. 1822 год Государственный Эрмитаж

Первоначально в Третьем отделении работало всего 16 человек, и к концу цар-ство-вания Николая их количество увеличилось не сильно. Это небольшое число людей занималось множеством дел. Они контролировали работу госу-дарственных учреждений, мест ссылки и заключения; вели дела, связанные с должностными и наиболее опасными уголовными преступлениями (к кото-рым относились подделка государственных документов и фальшивомонетни-че-ство); занима-лись благотворительностью (в основном среди семей убитых или искалечен-ных офицеров); наблюдали за настроениями во всех слоях общества; цензури-ро-вали литературу и журналистику и следили за всеми, кого можно было заподозрить в неблагонадежности, в том числе за старообрядцами и иностран-цами. Для этого Третьему отделению был выдан корпус жандармов, которые готовили императору отчеты (и очень правдивые) о настроении умов в разных сословиях и о положении дел в губерниях. Третье отделение пред-став-ляло собой и своего рода тайную полицию, основной задачей которой была борьба с «подрывной деятельностью» (которая понималась достаточно широ-ко). Мы не знаем точного числа тайных агентов, поскольку их списков никогда не су-ще-ствовало, но существовавший в обществе страх по поводу того, что Третье отделение все видит, слышит и знает, позволяет предположить, что их было достаточно много.

5. Цензура и новые школьные уставы

В двух словах: Для воспитания в под-данных благо-надежности и верности престолу Нико-лай I значительно усилил цензуру, затруднил детям из неприви-легированных сословий поступление в университеты и сильно ограничил универси-тет-ские свободы.

Другим важным направлением деятельности Николая стало воспитание в под-данных благонадежности и верности престолу.

Для этого император сразу взялся . В 1826 году был при-нят новый цензурный устав, который называют «чугунным»: в нем было 230 запретительных статей, и следовать ему оказалось очень сложно, потому что было непонятно, о чем в принципе теперь можно было писать. Поэтому через два года был принят новый цензурный устав — на этот раз достаточно либера-льный, но он вскоре начал обрастать пояснениями и дополнениями и в резу-льтате из очень приличного превратился в документ, снова слишком многое запрещавший журналистам и писателям.

Если изначально цензура находилась в ведении Министерства народного про-све-щения и добавленного Николаем Верховного цензурного комитета (в кото-рый входили министры народного просвещения, внутренних и иностранных дел), то со временем цензурные права получили все министерства, Святейший синод, Вольное экономическое общество, а также Второе и Третье отделения канцелярии. Каждый автор должен был учесть все замечания, которые пожела-ют сделать цензоры из всех этих организаций. Третье отделение, помимо про-чего, стало цензурировать все пьесы, предназначенные для постановки на сце-не: особое было известно еще с XVIII века.

Школьный учитель. Картина Андрея Попова. 1854 год Государственная Третьяковская галерея

С целью воспитать новое поколение россиян в конце 1820-х — начале 1830-х годов были приняты уставы низшей и средней школы. Система, созданная при Александре I, сохранялась: продолжали существовать одноклассные приход-ские и трехклассные уездные училища, в которых могли учиться дети неприви-легированных сословий, а также гимназии, которые готовили учени-ков к по-ступ-лению в университеты. Но если раньше из уездного училища можно было поступить в гимназию, то теперь связь между ними была разор-вана и в гимна-зии было запрещено принимать детей крепостных. Таким образом, образова-ние стало еще более сословным: для недворянских детей поступление в универ-ситеты было затруднено, а для крепостных в принципе закрыто. Детям дворян предписывалось до восемнадцати лет обучаться в России — в ином случае им запрещалось поступать на государственную службу.

Позднее Николай занялся и университетами: была ограничена их автономия и введены гораздо более строгие порядки; число студентов, которые могли единовременно учиться в каждом университете, было ограничено тремя сот-нями. Правда, одновременно было открыто несколько отраслевых институтов (Технологический, Горный, Сельскохозяйственный, Лесной и Технологическое училище в Москве), куда могли поступать выпускники уездных училищ. По тем временам это было достаточно много, и все же к концу царство-вания Николая I во всех российских вузах училось 2900 студентов — примерно столько же в то время числилось в одном Лейпцигском универси-тете.

6. Законы, финансы, промышленность и транспорт

В двух словах: При Ни-ко-лае I правительством было сде-лано много полезного: систе-ма-тизировано зако-но-датель-ство, реформи-ро-вана финансовая система, произведена транспортная революция. Кроме того, в России при поддержке правительства разви-ва-лась промышленность.

Поскольку до 1825 года Николая Павловича не допускали до управления госу-дарством, он взошел на престол без собственной политической команды и без достаточной подготовки, чтобы выработать собственную программу действий. Как это ни парадоксально, многое — по крайней мере в первое время — он за-им--ствовал у декабристов. Дело в том, что они на следствии очень много и от-кровенно говорили о российских бедах и предлагали собственные решения насущных проблем. По приказу Николая Александр Боровков, секретарь след-ственной комиссии, составил из их показаний свод рекомендаций. Это был интереснейший документ, в котором все проблемы государства были рас-пи-саны по пунктам: «Законы», «Торговля», «Система управления» и так далее. До 1830-1831 годов этим документом постоянно пользовался и сам Николай I, и председатель Государственного совета Виктор Кочубей.

Николай I награждает Сперанского за составление свода законов. Картина Алексея Кившенко. 1880 год DIOMEDIA

Одной из сформулированных декабристами задач, которую Николай I попы-тался решить уже в самом начале царствования, была систематизация законо-дательства. Дело в том, что к 1825 году единственным сводом российских зако-нов оставалось Соборное уложение 1649 года. Все законы, принятые позднее (и в том числе огромный корпус законов времен Петра I и Екатерины II), пуб-ли-ковались в разрозненных многотомных изданиях Сената и хранились в ар-хи-вах разных ведомств. Более того, многие законы вообще пропали — сохрани-лось около 70 %, а остальные исчезли в силу разных обстоятельств, таких как пожары или небрежное хранение. Пользоваться всем этим в реальном судопро-изводстве было совершенно невозможно; законы нужно было собрать и упоря-дочить. Это было поручено Второму отделению Императорской канцелярии, которым формально руководил правовед Михаил Балугьянский, а фактичес-ки — Михаил Михайлович Сперанский, помощник Александра I, идеолог и вдох-новитель его реформ. В результате огромная работа была проведена все-го за три года, и в 1830 году Сперанский отчитался перед монархом, что готовы 45 томов Полного собрания законов Российской империи. Еще через два года были подготовлены 15 томов Свода законов Российской империи: из Полного собрания были удалены законы, отмененные впоследствии, и устранены про-тиворечия и повторы. Этого тоже было недостаточно: Сперанский предлагал создать новые кодексы законов, но император сказал, что это он оставит сво-ему наследнику.

В 1839-1841 годах министр финансов Егор Канкрин провел очень важную финансовую реформу. Дело в том, что между разными деньгами, имевшими обращение в России, не существовало твердо установленных отношений: сере-бряные рубли, бумажные ассигнации, а также золотые и медные монеты плюс чеканившиеся в Европе монеты под названием «ефимки» менялись друг на дру--га по достаточно произвольным курсам, число которых доходило до шес--ти. Кроме того, к 1830-м годам сильно упала стоимость ассигнаций. Канкрин основной денежной единицей признал серебряный рубль и жестко привязал к нему ассигнации: теперь 1 серебряный рубль можно было получить ровно за 3 рубля 50 копеек ассигнациями. Население бросилось покупать серебро, и в конце концов ассигнационные билеты были полностью заменены на новые кредитные билеты, частично обеспеченные серебром. Таким образом, в России установилось достаточно устойчивое денежное обращение.

При Николае в разы увеличилось количество промышленных предприятий. Конечно, это было связано не столько с действиями правительства, сколько с начавшимся промышленным переворотом, но без разрешения правительства в России в любом случае было невозможно открыть ни фабрику, ни завод, ни мастерскую. При Николае 18 % предприятий были оборудованы паровыми машинами — и именно они производили почти половину всей промышленной продукции. Кроме того, в этот период появились первые (хотя и очень невнят-ные) законы, регулирующие отношения рабочих и предпринимателей. Россия также стала первой страной в мире, где был принят указ об об-разовании акционерных обществ.

Служащие железной дороги на станции Тверь. Из альбома «Виды Николаевской железной дороги». Между 1855 и 1864 годом

Железнодорожный мост. Из альбома «Виды Николаевской железной дороги». Между 1855 и 1864 годом DeGolyer Library, Southern Methodist University

Станция Бологое. Из альбома «Виды Николаевской железной дороги». Между 1855 и 1864 годом DeGolyer Library, Southern Methodist University

Вагоны на путях. Из альбома «Виды Николаевской железной дороги». Между 1855 и 1864 годом DeGolyer Library, Southern Methodist University

Станция Химка. Из альбома «Виды Николаевской железной дороги». Между 1855 и 1864 годом DeGolyer Library, Southern Methodist University

Депо. Из альбома «Виды Николаевской железной дороги». Между 1855 и 1864 годом DeGolyer Library, Southern Methodist University

Наконец, Николай I фактически произвел в России транспортную революцию. Поскольку он старался проконтролировать все происходящее, то вынужден был постоянно ездить по стране, и благодаря этому шоссе (которые начали прокладывать еще при Александре I) начали складываться в дорожную сеть. Кроме того, именно усилиями Николая были построены первые в России железные дороги. Для этого императору пришлось преодолеть серьезное сопротивление: против нового для России вида транспорта были и великий князь Михаил Павлович, и Канкрин, и многие другие. Они опасались, что в топках паровозов сгорят все леса, что зимой рельсы будут покрываться льдом и поезда не смогут брать даже небольшие подъемы, что железная дорога при-ведет к росту бродяжничества — и, наконец, подорвет самые социальные осно-вы империи, поскольку дворяне, купцы и крестьяне будут ездить хоть и в раз-ных вагонах, но в одном составе. И тем не менее в 1837 году было открыто дви-жение из Петербурга в Царское Село, а в 1851 году Николай приехал на поезде из Петербурга в Москву — на торжества в честь 25-летия своей коронации.

7. Крестьянский вопрос и положение дворян

В двух словах: Положение дворянства и крестьянства было крайне тяжелым: поме-щики разорялись, в кре-стьянской среде зре-ло недовольство, крепо-стное право тормозило развитие экономики. Нико-лай I это понимал и ста-рался при-нимать меры, но отменить крепостное право так и не решился.

Как и его предшественники, Николай I был серьезно озабочен состоянием двух главных опор престола и основных российских социальных сил — дворянства и крестьянства. Положение и тех и других было крайне тяжелым. Третье отде-ление ежегодно давало отчеты, начинавшиеся с сообщений об убитых за год помещиках, об отказах выходить на барщину, о порубках помещичьих лесов, о жалобах крестьян на помещиков — и, главное, о распространявшихся слухах о воле, которые делали ситуацию взрывоопасной. Николай (впрочем, как и его предшественники) видел, что проблема становится все более острой, и пони-мал, что если в России вообще возможен социальный взрыв, то именно кресть-янский, а не городской. В то же время, в 1830-е годы, две трети дворянских поместий были заложены: помещики разорялись, и это доказывало, что на их хозяйствах российское сельское производство основываться больше не может. Наконец, крепостное право тормозило развитие промышленности, торговли и других отраслей экономики. С другой стороны, Николай опасался недоволь-ства дворян, да и вообще не был уверен в том, что единовременная отмена кре-постного права была бы России в этот момент полезна.

Крестьянское семейство перед обедом. Картина Федора Солнцева. 1824 год Государственная Третьяковская галерея / DIOMEDIA

С 1826 по 1849 год по крестьянскому делу работало девять секретных комите-тов и было принято более 550 самых разных указов, касающихся отношений помещиков и дворян, — например, было запрещено продавать крестьян без земли, а крестьянам из имений, выставленных на торги, было разрешено до окончания торгов выкупаться на волю. Отменить крепостное право Николай так и не смог, но, во-первых, принимая такие решения, Зимний дворец подтал-кивал общество к обсуждению острой проблемы, а во-вторых, секретные коми-теты собрали множество материала, который пригодился позже, во второй половине 1850-х годов, когда Зимний дворец перешел к конкретному обсужде-нию отмены крепостного права.

Для того чтобы замедлить разорение дворян, в 1845 году Николай разрешил создавать майораты — то есть неделимые имения, которые передавались только старшему сыну, а не дробились между наследниками. Но к 1861 году их было введено только 17 штук, и это положения не спасало: в России боль-шинство помещиков оставались мелкопоместными, то есть владели 16-18 крепостными.

Кроме того, он попытался замедлить размывание старого родовитого дворян-ства, издав указ, согласно которому потомственное дворянство можно было получить, дослужившись до пятого класса Табели о рангах, а не восьмого, как раньше. Получить потомственное дворянство стало гораздо сложнее.

8. Бюрократия

В двух словах: Стрем-ление Николая I держать все управление страной в соб-ственных руках при-вело к тому, что управ-ление было формализо-вано, число чиновников увеличилось и обществу было запрещено оценивать работу чинов-ничества. В результате вся система управления забуксовала, а масштабы казно-крадства и взяточничества стали огромными.

Портрет императора Николая I. Картина Ораса Верне. 1830-е годы Wikimedia Commons

Итак, Николай I старался делать всё необходимое, чтобы собственными руками постепенно, без потрясений, вести общество к процветанию. Поскольку госу-дарство он воспринимал как семью, где император — отец нации, высшие чи-нов-ники и офицеры — старшие родственники, а все остальные — неразумные дети, за которыми нужен постоянный пригляд, от общества он не готов был принимать вообще никакой помощи. Управление должно было находиться исключительно в ведении императора и его министров, которые действовали через чиновников, безукоризненно исполняющих монаршую во-лю. Это привело к формализации управления страной и резкому увеличению числа чиновников; основой управления империей стало движение бумаг: свер-ху вниз шли распоряжения, снизу вверх — отчеты. К 1840-м годам губернатор подпи-сывал около 270 документов в день и тратил на это — даже поверхностно просматривая бумаги — до пяти часов.

Самой серьезной ошибкой Николая I было то, что он запретил обществу оце-ни--вать работу чиновничества. Никто, кроме непосредственного начальства, не мог не только критиковать, но даже хвалить чиновников.

В результате бюрократия сама по себе стала мощной социально-политической силой, превратилась в своеобразное третье сословие — и начала защищать соб-ственные интересы. Поскольку благосостояние бюрократа зависит от того, до-вольно ли им начальство, с самого низу, начиная от столоначальников, наверх пошли замечательные отчеты: все хорошо, все выполнено, достижения огром-ные. С каждой ступенью эти отчеты становились только лучезарнее, и наверх приходили бумаги, имевшие с реальностью очень мало общего. Это привело к тому, что всё управление империи забуксовало: уже в начале 1840-х годов министр юстиции доложил Николаю I, что в России не решено 33 миллиона дел, изложенных как минимум на 33 миллионах листов бумаги. И, конечно, таким образом положение складывалось не только в юстиции.

В стране началось страшное казнокрадство и . Самым громким было дело о фонде инвалидов, из которого за несколько лет украли 1 миллион 200 тысяч рублей серебром; председателю одной из управ благочиния привез-ли 150 тысяч рублей, чтобы он положил их в сейф, но тот взял деньги себе, а в сейф положил газеты; один уездный казначей украл 80 тысяч рублей, оста-вив записку, что таким образом он решил наградить себя за двадцать лет бес-порочной службы. И такие вещи происходили на местах постоянно.

Император старался лично за всем следить, принимал самые жесткие законы и делал самые подробные распоряжения, но чиновники абсолютно всех уров-ней находили способы их обходить.

9. Внешняя политика до начала 1850-х годов

В двух словах: До начала 1850-х годов внешняя политика Николая I была достаточно успешной: правительству удалось защитить границы от пер-сов и турок и не допустить в Россию революцию.

Во внешней политике перед Николаем I стояли две основные задачи. Во-пер-вых, ему надо было защитить границы Российской империи на Кавказе, в Кры-му и в Бессарабии от наиболее воинственных соседей, то есть персов и турок. С этой целью были проведены две войны — Русско-персидская 1826-1828 го-дов В 1829 году, после окончания Русско-персид-ской войны, в Тегеране было совершено на-падение на российское представительство, в ходе которого все сотрудники посольства, кроме секретаря, были убиты — в том числе полномочный посол России Александр Гри-боедов, который сыграл большую роль в мир-ных переговорах с шахом, закончившихся вы-годным для России договором. и Русско-турецкая 1828-1829 годов, и обе они привели к замечательным результатам: Россия не только укрепила границы, но и заметно усилила свое влияние на Балканах. Более того, некоторое время (правда, короткое — с 1833 по 1841 год) действовал Ункяр-Искелесийский договор между Россией и Тур-цией, согласно которому последняя должна была в случае необходимости за-крывать проливы Босфор и Дарданеллы (то есть проход из Средиземного моря в Черное) для военных кораблей противников России, что делало Черное море, по сути, внутренним морем России и Османской империи.

Боелештское сражение 26 сентября 1828 года. Немецкая гравюра. 1828 год Brown University Library

Второй целью, которую ставил перед собой Николай I, было не пропустить революцию через европейские границы Российской империи. Кроме того, с 1825 года он считал своим священным долгом борьбу с революцией в Европе. В 1830 году русский император был готов отправить экспедицию для подав-ления революции в Бельгии, но ни армия, ни казна не были к этому готовы, да и европейские державы не поддержали намерений Зимнего дворца. В 1831 году российская армия жестко подавила ; Польша стала частью Российской империи, польская конституция была уничтожена, а на ее территории было введено военное положение, которое сохранялось до конца царствования Николая I. Когда в 1848 году во Франции снова началась , которая вскоре перекинулась и на другие страны, Николай I был не на шут--ку встревожен: он предлагал выдвинуть армию к французским гра-ницам и думал о том, чтобы своими силами подавить революцию в Пруссии. Наконец, Франц Иосиф, глава австрийского императорского дома, попросил его о помощи против восставшей . Николай I понимал, что это меро-приятие не очень выгодно России, но видел в венгерских революционерах «не од-них врагов Австрии, но врагов всемирного порядка и спокойствия… кото-рых истребить надо для нашего же спокойствия», и в 1849 году русская армия присоединилась к австрийским войскам и спасла австрийскую монар-хию от рас--пада. Так или иначе, границ Российской империи революция так и не перешагнула.

Параллельно Россия еще со времен Александра I вела войну с горцами Север-ного Кавказа. Эта война шла с переменным успехом и растянулась на долгие годы.

В целом внешнеполитические действия правительства в царствование Нико-лая I вполне можно назвать рациональными: оно принимало решения исходя из целей, которые само перед собой ставило, и реальных возможностей, кото-рыми обладала страна.

10. Крымская война и смерть императора

В двух словах: В начале 1850-х годов Николай I допустил ряд ката-стро-фичес-ких просчетов и всту-пил в войну с Османской империей. Англия и Фран-ция встали на сторону Тур-ции, Россия стала терпеть поражение. Это усугубило и многие внутренние проб-лемы. В 1855 году, когда ситуация была уже очень тяжелой, Николай I неожи-данно скончался, оставив своему наслед-нику Алек-сандру страну в крайне тяжелом положении.

С начала 1850-х годов трезвость в оценке собственных сил в российских верхах внезапно исчезла. Император посчитал, что настало удобное время, чтобы окончательно разделаться с Османской империей (которую он назвал «боль-ным человеком Европы»), разделив ее «некоренные» владения (Балканы, Еги-пет, острова Средиземного моря) между Россией и другими великими держа-вами, в первую очередь Великобританией. И тут Николай допустил несколько катастрофических просчетов.

Во-первых, он предложил Великобритании сделку: Россия в результате раздела Османской империи получит православные территории Балкан, остававшиеся под властью Турции (то есть Молдавию, Валахию, Сербию, Болгарию, Черно-горию и Македонию), а к Великобритании отойдут Египет и Крит. Но для Анг-лии это предложение было совершенно неприемлемым: усиление России, кото-рое становилось возможным с захватом Босфора и Дарданелл, было бы для нее слишком опасным, и англичане договорились с султаном о том, что получат Египет и Крит за помощь Турции против России.

Вторым его просчетом стала Франция. В 1851 году там произошел , в результате которого президент Луи Наполеон Бонапарт (племянник Напо-леона) стал императором Наполеоном III. Николай I решил, что Наполеон слиш-ком занят внутренними проблемами, чтобы вмешиваться в войну, совер-шенно не подумав о том, что лучший способ укрепить власть — это принять участие в маленькой победоносной и справедливой войне (а репутация России, «жандарма Европы», была в этот момент крайне неприглядной). Помимо про-чего, Николаю казался совершенно невозможным союз между Францией и Анг-лией, давними противниками, — и в этом он опять просчитался.

Наконец, русский император полагал, что Австрия из благодарности за помощь с Венгрией встанет на сторону России или хотя бы сохранит нейтралитет. Но у Габсбургов были свои интересы на Балканах, и слабая Турция была для них выгоднее сильной России.

Осада Севастополя. Литография Томаса Синклера. 1855 год DIOMEDIA

В июне 1853 года Россия ввела войска в Дунайские княжества. В октябре Ос-ман-ская империя официально объявила войну. В начале 1854 года к ней (на сто-роне Турции) присоединились Франция и Великобритания. Союзники начали действия сразу в нескольких направлениях, но главное — вынудили Рос-сию вывести войска из Дунайских княжеств, после чего союзный экспеди-ционный корпус высадился в Крыму: его целью было взять Севастополь, глав-ную базу российского Черноморского флота. Осада Севастополя началась осенью 1854 года и продолжалась почти год.

Крымская война проявила все проблемы, связанные с построенной Николаем I системой управления: не работали ни снабжение армии, ни транспортные пу-ти; армии не хватало боеприпасов. В Севастополе российская армия на десять выстрелов союзников отвечала одним артиллерийским выстрелом — потому что не было пороха. В российских арсеналах к концу Крымской войны остава-лось всего несколько десятков пушек.

За военными неудачами последовали проблемы внутренние. Россия попала в аб-солютную дипломатическую пустоту: с ней разорвали дипломатические отношения все страны Европы, кроме Ватикана и Неаполитанского королев-ства, а это означало конец международной торговли, существовать без кото-рой Российская империя не могла. Общественное мнение в России начало резко меняться: многие даже консервативно настроенные люди считали, что поражение в войне будет для России полезнее, чем победа, полагая, что побеж-дена будет не столько Россия, сколько николаевский режим.

В июле 1854 года новый российский посол в Вене Александр Горчаков выяснил, на каких условиях Англия и Франция готовы заключить с Россией перемирие и начать переговоры, и посоветовал императору их принять. Николай колебал-ся, но осенью был вынужден согласиться. В начале декабря к союзу Англии и Франции присоединилась и Австрия. А в январе 1855 года Николай I просту-дился — и 18 февраля неожиданно скончался.

Николай I на смертном одре. Рисунок Владимира Гау. 1855 год Государственный Эрмитаж

В Петербурге стали распространяться слухи о самоубийстве: якобы император потребовал у своего доктора дать ему яд. Опровергнуть эту версию невозмож-но, но свидетельства, ее подтверждающие, представляются сомнительными, тем более что для искренне верующего человека, каким, несомненно, был Николай Павлович, самоубийство является страшным грехом. Скорее дело было в том, что неудачи — как на войне, так и в государстве в целом — серьезно подорвали его здоровье.

По легенде, разговаривая перед смертью с сыном Александром, Николай I сказал: «Сдаю тебе мою команду, к сожалению, не в том порядке, как желал, оставляя много хлопот и забот». К этим хлопотам относилось не только труд-ное и унизительное завершение Крымской войны, но и освобождение балканс-ких народов от Османской империи, решение крестьянского вопроса и множе-ство других проблем, разбираться с которыми предстояло Александру II.